Война в царстве Снежной королевы
Минус 45 на дворе.
Танки чуть водят хоботками направо-налево,
Как мошки в будущем янтаре.

Есть плюс 40 во фляге,
Рота неотвратимо движется навстречу врагу.
Как черные буковки на бумаге
Фигурки корячатся на снегу.

Все чувства погашены этим холодом.
Никто не жалеет, не верит, не трусит,
Никто не спрашивает, - по ком звонит колокол?
Знают, это ***чат кувалдой по рваной гусенице.

Но редкая наша техника, которая как бы в целости,
Продолжает упорно стрелять по врагам,
Хотя в нас они не вызывают ненависти,
Какая может быть ненависть к снеговикам?

На лету замерзает приказ «Наступаем!»
Сосед, охнув, роняет голову на плечи,
Вот и он стал мальчиком Каем,
Из осколков сложившим свою вечность.

Механик, чье лицо скрыто паром дыхания,
С мясом отрывает пальцы от ледяного дизеля.
И вопреки сводкам приходит понимание,
Что, нас, похоже, все же от****или.

Если чуть свернешь с просеки длинной,
Сразу наткнешься на то, что вдоль нее нагорожено,
Позже русофоб Бродский назовет это человеческой свининой,
Но у него речь шла о парной, а эта мороженная.

На солдатских телах шинели, на командирских тулупы.
Воронье не разжиреет на этой войне.
Оно разобьет свои клювы об окаменевшие трупы
И, злобно каркая, будет кружить в стороне.

С тех пор прошли годы и годы,
Но так и не понята ни фига
Эта единственная война, где Мороз-воевода
Был не за нас, а на стороне врага.